Юрий Нагибин: «Я хочу назад в евреи: там светлее и человечнее…»

«Я хочу назад в евреи: там 
светлее и человечнее…»

За что так ненавидят евреев?  

За казнь Христа? 

 Но ведь большинство ненавидящих — безбожники, им нет дела до Христа, к тому же еврея.

  Казнив Христа, евреи дали миру новую религию, которая стала и религией русских…

Еврейский нос, картавость, развязность — все это чепуха.  

В моем широкоскулом, чисто русском лице если и есть подмес, то татарский;

и в моем произношении и во всей повадке не было ни следа еврейства, а разве это мне помогло? 

 Есть еще много объяснений, по-моему, иные из них, скрыто хвастливые, придуманы самими евреями:  

зависть к уму, ловкости, нахрапу, деловой сметке сынов Израиля.

Это случается порой, и тогда на свет извлекаются старые штампы:  гешефтмахеры, ловкачи, проныры.

Но ведь русские люди куда сильнее завидуют друг другу…

Бездомность евреев — но разве это повод для ненависти?

  Скорее уж для сочувствия.

Нечто тайное генетическое, заложенное в неевреях?  Опять же нет.  С какой охотой отдают должное музыкантам-евреям, шахматистам-евреям, певцам-евреям, артистам-евреям, писателям, спортсменам, евреям в науке,технике и евреям — зубным врачам.

Остается одно – беззащитность.  Беззащитность — значит, ничтожность.  Это дарует сознанием своего дарового преимущества.  Любой подонок, любая мразь, ни в чем не преуспевшая, любой обсевок жизни рядом с евреем чувствует себя гордо.  Он король, орел, умница и красавец.  Он исходит соком превосходства.  Последний из последних среди своих, и вдруг без всякого старания, на которое он и не способен, некая подъемная сила возносит его ввысь.  Эта подъемная сила идет от беззащитности евреев, пасынков его законной родины.  Нет лучше карты для дурных правителей, чем играть на жидофобии низших слоев населения.  А население в своей массе принадлежит к низам, даже те, кому светит семейная люстра, а не трущобная лампочка-сопля.  Людей высшего качества ничтожно мало, они не образуют слоя, так, прозрачная пленка.

*****

На Западе существует мнение, что Сталин видел в евреях ― пятую колонну.  Он мог им полностью доверять во время войны с Гитлером, для евреев, в отличие от русских, не существовало плена, но не мог испытывать того же доверия, когда главным врагом стала насквозь проевреенная Америка.  А на этот грунт накладывалось личное отношение.

Воистину зоологическая ненависть не мешала ему держать в личном приближении омерзительного еврея Кагановича.  Он был ему нужен?  Наверное, но Сталин легко жертвовал и более нужными и куда более ценными людьми.  Каганович удостоверял в глазах мира его лояльность к евреям.  Да, Сталин умел, когда требовалось, наступать на горло собственной песне.  А евреям он не доверял в той же мере, что и всем остальным народам советской державы, включая русских, не больше.  Он не мог серьезно относиться к еврейской ― пятой колонне, ибо хорошо знал, что все заговоры и злоумышления против советской власти, равно вредительство и шпионаж, рождаются в его собственном воображении на предмет профилактической чистки и утверждения себя единственного…

Ничего существенного дать народу, предназначенному на беспрерывное заклание, Сталин не мог:  ни земли, ни жилища, ни еды, ни одежды, ни предметов быта, ни тем паче свободы, да и кому она нужна?  Но он мог дать нечто большее, довлеющее самой глубинной сути русского народа, такое желанное и сладимое, что с ним и водка становится крепче, и хлеб вкуснее, и душа горячее, — антисемитизм…
Смехотворности компания эта была предельно, трагически серьѐзна, что тогда мало кто понял, ибо означала решительный поворот к фашизму.
Компания борьбы с космополитизмом была глупа по изначальной формулировке.  Но при всей глупости и oтныне между идеологиями коммунизма и национал-социализма можно было поставить знак равенства.

Как бы потом ни колебалась линия партии, какие бы оттепели и перестройки ни тревожили стоячих вод нашего бытия, лишѐнного действительности, отношение к евреям – лакмусовая бумажка любой политики – не менялось, ибо неизменной оставалась основа – русский шовинизм.  И никакой другой эта страна быть не может.
*****

Но никто нас (русских – А.З.) не любит, кроме евреев, которые, даже оказавшись в безопасности, на земле своих предков, продолжают изнывать от неразделѐнной любви к России.  Эта преданная, до стона и до бормотания, не то бабья, не то рабья любовь было единственным, что меня раздражало и в Израиле, и в Америке, и в Канаде…..
*****

Есть замечательное высказывание: еврей – тот, кто на это согласен…Есть одно общее свойство, которое превращает население в нечто общее…  Это свойство – антисемитизм …

Господи, прости меня и помилуй, не так хотелось бы мне говорить о моей стране и моем народе!  Неужели об этом мечтала душа, неужели отсюда звучал мне таинственный и завораживающий зов?  И ради этого я столько лет мучился!  Мне пришлось выстрадать, выболеть то, что дано от рождения.  А сейчас я стыжусь столь желанного наследства.  Я хочу назад в евреи: там светлее и человечнее…
Истинная вера не требует доказательств.  А что может быть истиннее, чище и незыблемее веры антисемита:  все зло от евреев…

Как хочется поверить, что есть выход!  Как хочется поверить в свою страну!  Трудно быть евреем в России. Но куда труднее быть русским. (Из повести ―Тьма в конце туннеля‖, М.,1994 – А.З.)
*****

И всѐ же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слова — народ, ибо, повторяю, народ без демократии — чернь.  Это свойство — антисемитизм.

Только не надо говорить:  позвольте, а такой -то?!  Это ничего не означает, кроме того, что такой-то по причинам, неведомым ему самому, не антисемит…

Антисемитизму не препятствует ни высокий интеллектуальный, духовный и душевный уровень — антисемитами были Достоевский, Чехов, З. Гиппиус, ни искреннее отвращение к черносотенцам, погромам и слову ―жид, такому же короткому и общеупотребительному, как самое любимое слово русского народа…

С него, как с гуся вода, стекли все ужасы века: кровавая война, печи гитлеровских лагерей, Бабий Яр и варшавское гетто, Колыма и Воркута и… стоп, надоело брызгать слюной, всем и так хорошо известны грязь и кровь гитлеризма и сталинщины.

Но вот разрядилась мгла, ― встала младая с перстами пурпурными Эос, продрал очи народ после тяжелого похмельного сна, потянулся и… начал расчищать поле для строительства другой, разумной, опрятной, достаточной жизни — ничуть не бывало, — потянулся богатырь и кинулся добивать евреев.
А надо бы, перекрестясь, признаться в соучастии в великом преступлении и покаяться перед миром.
Но он же вечно безвинен, мой народ, младенчик-убийца.  А виноватые — вот они.  На свет извлекается старое, дореволюционное, давно иступившееся, проржавевшее — да иного нету! — оружие:  жандармская липа — протоколы сионских мудрецов, мировой жидомасонский заговор, ритуальные убийства…

Всѐ это было, было, но не прошло.

Черносотенец-охотнорядец поднимается во весь свой исполинский рост.  Тот, что возник в конце сороковых — начале пятидесятых, был карликом в сравнении с ним.  Послеперестроечный антисемитизм взял на вооружение весь тухлый бред из своих затхлых закромов:  давно разоблаченные фальшивки, поддельные документы, лжесвидетельства, — ничем не брезгуя, ничего не стесняясь, ибо всѐ это не очень-то и нужно. Истинная вера не требует доказательств.  А что может быть истиннее, чище и незыблемее веры антисемита:  всѐ зло от евреев.  (Из повести ―Тьма в конце туннеля, М.,1994 – А.З.)

Комментарий:

Удивительная метаморфоза произошла с писателем, рассказанная им в автобиографической повести «Тьма в конце туннеля».  

Большую часть своей сознательной жизни Юрий Маркович считал себя полукровкой, сыном еврея и русской.  И поэтому постоянно, и в детстве, и в зрелые годы чувствовал себя изгоем среди представителей ―коренной национальности.  И ничего:  ни слова матери: «я предпочитаю евреев, они веселее, умнее и воспитаннее», ни ―благополучная запись в ―пятой графе, ни славянская стать, ни манера поведения в стиле ―удалого Кирибеевича, не говоря уже об успехах на поприще русской литературы и кинематографии – ничего не могло вытравить из Ю. Нагибина комплекса неполноценности.  Этому способствовали откровенное проявление антисемитизма и оскорбительные намеки на принадлежность писателя к сынам израилевым.

И неожиданно он узнает, что его биологическим отцом является некий русский дворянин, зверски убитый в первые годы революции (кстати, не еврейскими комиссарами, а наоборот, местными мужиками), а тот, которого Юрий всю жизнь считал отцом, Марк (Мара, как его называли в семье), усыновил его, чуть ли ни при рождении.

Стало быть, конец душевным терзаниям: ты теперь стопроцентный русский, да еще дворянских кровей в придачу!  Но это открытие, которое, казалось бы, должно было привести писателя в лагерь самых оголтелых русофилов и потенциальных или активных юдофобов, имело совершенно неожиданные последствия:  именно сейчас Юрий Нагибин яростно возненавидел антисемитизм и начал рассматривать свой родной русский народ в качестве носителя этого позорного начала.

«Я хочу назад в евреи».  Бедняга:  признание матери выкинуло его из Народа Избранного.
Судя по фото на обложке его «Дневника», ЮРИЙ МАРКОВИЧ унаследовал от своего отчима еврейские глаза. (Может, его отец-дворянин был крещёным евреем?)

Аркадий Красильщиков
http://a.kras.cc/