Молодой следователь. Глава 11. Убийство в соседнем городке

 

  — Милиция наших соседей обратилась к нам за помощью, — начал Ребров, когда сотрудники отдела собрались в его кабинете. – Там убит главный механик кондитерской фабрики. Убит ножом в живот в собственной квартире. На подозрении его ближайший друг, который взят под стражу. Однако эта версия, по мнению многих сотрудников милиции, совершенно не состоятельна. Надо помочь.

— Я сейчас свободен, Георгий Степанович – сразу отреагировал Суботин.

— Знаю, Пётр Алексеевич.  И знаю, что если бы ты был занят, то, всё равно, попросился бы на расследование. Такой уж ты неуёмный.  Поезжай. Разберись. И всегда помни, что в любую минуту мы все можем прийти тебе на помощь. Ашот отвезёт тебя. Находись там, сколько потребуется. Держи меня в курсе расследования. Удачи.

— Спасибо.

Перед выходом Пётр забежал к Медее.

— Меди, срочно уезжаю. Убийство в соседнем городе. Позвони, пожалуйста, маме и скажи, что я сегодня, скорее всего, не вернусь. Вечером я ей и тебе позвоню. Пока.

Через час Пётр был на месте. Ему доложили о произошедшем.  В шестом часу вечера, в воскресение, то есть вчера, в милицию позвонил Ираклий Беридзе и сообщил, что в квартире его друга, Левана Дадиани, произошло что-то нехорошее. Друг, который его ждал, не открывает дверь. А за дверью ему послышался стон. Милиция открыла английский замок, а дверь открыть не удавалось. С другой стороны, дверь была чем-то подпёрта. Применив силу, дверь удалось приоткрыть, и тогда увидели человека, лежащего на полу за дверью. Из живота Левона Дадиани, а это был он, торчала рукоятка большого кухонного ножа. Врачи установили, что смерть произошла несколько минут назад. Ираклий Беридзе находился здесь, дожидаясь приезда милиции и скорой помощи. Подозрение пало на него, и он был задержан. В отделении милиции он ничего вразумительного сказать не мог. Он был удручён, растерян и, казалось, плохо осознавал случившееся. Жену к Ираклию не допустили, несмотря на её настоятельные требования.

Пётр расположился в кабинете начальника милиции, любезно предоставленным хозяином. Ознакомившись с материалом следствия, Суботин попросил привести задержанного. Это был благообразный мужчина средних лет. На лице его было написано недоумение, растерянность, страдание. Пётр понял, что в таком состоянии у него трудно будет добиться чего-то вразумительного. Поэтому он не спешил приступать к допросу.

— Ираклий Александрович, я всей душой сочувствую вашему горю. Ведь погиб ваш друг. Чтобы пролить свет на случившееся, мне просто необходимо, чтобы вы могли собраться с мыслями и вспомнить все, даже самые мелкие, детали вчерашнего вечера. Я понимаю: вы сегодня провели очень тяжёлую ночь и не в своей постели. Давайте мы с вами сядем на диван. Там нам будет удобнее.

Когда Беридзе сел на диван, Пётр заметил, как он расслабился.

— Где вы работаете, Ираклий Александрович?

— Я заведую лабораторией контрольно-измерительной аппаратуры, КИП, на консервном заводе. Можно попросить стакан воды?

— Конечно. – Пётр подошёл к сейфу, на котором стоял графин с водой.

Напившись, Ираклий поднял глаза на Суботина:

— Я понимаю, что вас интересуют детали, но я не припоминаю никаких деталей. Мы договорились с Леваном, что в это воскресение я приду к нему в пять часов. Мы всегда по воскресениям ходим друг к другу. Наши жёны тоже очень дружны. Его жена на два дня уехала в село к сестре Левана. Сегодня вечером она должна вернуться. А когда я пришёл, то… вот. Напротив дома — телефон-автомат. Я позвонил в милицию. Кто мог это сделать…

— Дальнейшее мне известно. Давайте вспомним всё с момента вашего выхода из дома. Может быть, вы кого-то встретили, с кем-то здоровались, куда-то заходили. Нас интересует каждый ваш шаг. Эта информация важна как для следствия, так и для вас лично. Я вас не тороплю. Восстановите в памяти все события, которые произошли после того, как вы вышли из дома.

Беридзе сидел, задумавшись. Суботин вчитывался в скупые строки дела об убийстве. Конечно, написанное несло в себе очень мало нужной информации.

— Вы знаете, — обратился Беридзе к Суботину, — я, кажется, могу описать, более или менее, подробно весь мой путь от моего дома до квартиры Левана. Возле своего дома, мне кажется, я никого не встретил. Слышал только голоса детей, игравших в соседнем скверике. Я зашел в погребок к Гиви. У него очень хорошее домашнее кахетинское вино. Мы с Леваном любим это вино. Я поставил бутылку на прилавок и Гиви наполнил её вином.

— Какую бутылку? Вы пришли с пустой бутылкой?

— У меня литровая походная бутылка. Она оплетена кожаными ремешками и снабжена удобной ручкой. Она здесь. У меня её изъяли вместе с содержимым карманов. Вы её можете посмотреть.

— Ясно. В погребке кроме вас и Гиви никого не было?

— Один мужчина стоял в конце прилавка со стаканом вина. Он не был мне знаком, поэтому я не остановил на нём своего внимания.

— Вы с Гиви о чём-то говорили?

— Когда я поставил на прилавок бутылку, Гиви спросил, иду ли я к Левану. Я сказал, что иду прямо к нему. Больше ни о чём мы не говорили. Я попрощался и ушел.

Суботин прервал разговор и вышел в коридор. Там он попросил дежурного срочно послать за Гиви, владельцем погребка. Возвратившись, он попросил Беридзе продолжить рассказ.

— Я пошёл по улице к дому Левана.

— Вы кого-нибудь встречали на улице?

— Да. Меня обогнал какой-то мужчина. Он шёл очень быстро, а я не спешил. Мы договорились, что я приду к пяти часам. Да, ещё. Ко мне подошёл мальчик и спросил который час. Я ему ответил: без десяти пять. Он побежал к дому. Наверное, он должен был быть дома к пяти часам.  Это двухэтажный дом №18. И как раз в это время меня обогнал тот мужчина. Мальчик уже добежал до парадного, когда произошёл вопиющий случай. Видно кошка перебегала дорогу этому мужчине. Он так сильно ударил её ногой, что она отлетела в сторону с жутким криком. Мальчик остановился и крикнул в лицо мужчине какое-то оскорбление. Мне показалось, что он крикнул “фашист”. Мужчина был очень близко от мальчика, поэтому тот быстро скрылся за дверью парадного.

— Вы этого мальчика раньше не знали? Сколько ему лет?

— Мальчику лет девять-десять. Я тоже был возмущён не меньше этого мальчика. Такая жестокость!

Пётр опять вышел в коридор и попросил разыскать мальчика, бывшего свидетелем этой жестокости в доме №18 по ул. Махарадзе.

— Опишите этого мужчину, – обратился он к Беридзе по возвращении.

— Он высокий, стройный, седой с короткой стрижкой. На нём был серый добротный костюм. Я могу ошибаться, но у меня в памяти остался такой образ. Да, теперь мне кажется, что этот мужчина был в погребке у Гиви.

— Ну, а лицо?

— Я его видел только со спины.

— Рубашку тоже не удалось запомнить?

— Мне кажется, что я видел белую каёмочку над воротником пиджака. Я бы вообще не запомнил его, если бы не это приключение с кошкой. И больше я его не видел. Он шел очень быстро и намного обогнал меня. Я подошел к двери Левана и покрутил баранчик звонка. У него старинный накладной медный звонок. Немного подождал и опять позвонил. Я решил, что он в кухне, и не слышит, поэтому я сильно постучал. И тут мне показалось или я действительно услышал стон. Я перебежал улицу и позвонил из автомата в милицию.

— Почему вы решили звонить в милицию?

— А кто ещё может вскрыть дверь? Там английский замок. Услышав стон, я решил, что ему стало плохо. Я попросил их вызвать “скорую”. По вызову милиции врачи приезжают быстрее.

— Когда должна приехать жена Дадиани?

— Автобус приходит в шесть часов вечера.

— Спасибо вам, Ираклий Александрович, вы нам очень помогли. Думаю, что сегодняшнюю ночь вы проведёте дома. А пока вам придётся побыть здесь. Вы нам скоро понадобитесь. Я скажу, чтобы вас устроили поудобнее в каком-нибудь кабинете. С вашей женой вы сейчас увидитесь. Она в коридоре. У меня к вам просьба: ваша жена и вы самые близкие люди Лии. Правильно я назвал имя жены Левона? Лия? Пожалуйста, встретьте её на автовокзале. С вами будут врач и сотрудник милиции. Я понимаю, что это тяжело, но случившееся не изменишь. Мне необходимо поговорить с ней. От этого зависит поимка убийцы.

— Да, конечно, кто, если не мы должен быть с ней в это время. Я не представляю, что с ней будет… они так любили друг друга… она только сейчас обрела своё счастье.

Когда привезли мальчика, Пётр поднялся ему навстречу:

— Как тебя зовут, парень?

— Дима. Вы поймали этого гада?

— Кого ты имеешь ввиду, Дима?

— Как кого? Того фашиста, который кошку ударил.

— Садись, Дима, и расскажи мне всё по порядку. Начни с того момента, когда ты подходил к дому. Кого ты видел, может быть, с кем-нибудь разговаривал.

— Там никого не было. Был только один мужчина. Я у него спросил сколько время. Я маме обещал в пять часов быть дома. И я пошел к дому.

— А что тебе ответил тот мужчина?

— Он сказал “без десяти пять”. А потом откуда-то появился тот чужак.

— Дима, мне очень важны детали. Почему ты его называешь чужаком?

— Так он не наш. Я его раньше никогда не видел.

— Ты можешь его описать?

— Конечно. Значит так, он длинный, ну, высокий. Седой. С короткими волосами. В костюме и в галстуке. Противный и уши торчат.

— А рубашка у него какого цвета была, не запомнил?

— Белая, — ничуть не колеблясь, ответил Дима.

— А что значит уши торчат?

— У него лицо маленькое, а уши здоровые и торчат в разные стороны. Вот так, — Дима приставил к своим ушам ладони с растопыренными пальцами.

— А почему ты его так хорошо запомнил?

— Да я этого фашиста в темноте узнаю.

— Почему ты его так называешь, Дима? Это очень тяжкое оскорбление.

— Вы знаете, как он ударил кошку. Она аж подлетела вверх. Как она закричала. Теперь она, наверное, умрёт. У меня при себе не было рогатки, ато бы я ему глаз выбил.

— И тебе не было бы жалко человека?

— Какой он человек?! Жестокий. Он фашист. Вы его поймаете?

— Постараемся. Ты поможешь нам опознать его?

— Конечно! Только вы его поймайте.

Оставшись один, Пётр подумал о справедливом гневе мальчика. Хороший мальчишка. И гнев его оправдан. Такой вступится за слабого.  Суботин зашел в кабинет, где сидела чета Беридзе:

— Машина вас доставит домой и заедет за вами в пять часов. Постарайтесь расслабиться и отдохнуть. До вечера.

Проходя по коридору в выделенный ему кабинет, Пётр пригласил ожидавшего его Гиви.

— Гиви, вы хорошо запомнили, что происходило в вашем погребке вчера в пятом часу вечера?

— Конечно, не было много народа. Всё было, как обычно. Только вчера, часа в четыре или чуть позже, зашёл незнакомый человек. Он спросил, откуда я получаю вино. Попросил стакан вина для пробы. Я подумал, что он хочет сделать большой заказ. Вино ему понравилось. В это время зашёл Ираклий Александрович. Он всегда по воскресеньям берёт у меня вино. Они с Леваном любят моё кахетинское.

— О чём вы говорили?

— Я спросил его, идёт ли он к Левану на холостяцкий ужин, хотя итак знал, куда он идёт. Просто для разговора. Он сказал, что к пяти часам обещал быть у него.  Он попрощался и ушёл.

— Почему вы решили, что это будет холостяцкий ужин?

— Я видел его жену в субботу, когда они с Леваном ждали автобус на автостанции. Он её провожал.

— А незнакомец?

— Он расплатился, сказал “я ещё зайду к тебе” и быстро ушёл.

— Он мог слышать ваш разговор?

— Конечно. Комнатка маленькая.

— Давайте съездим к вам.

В погребке, действительно очень маленьком, Пётр осматривал буквально каждый сантиметр. Он сам не знал, что искал, но боялся упустить какую-нибудь мелочь. В самом конце комнаты стоял маленький столик со стулом. Над стойкой, за которой стоял Гиви, к боковой стенке была прикреплена доска для различных кухонных принадлежностей. На ней были щипцы, длинные вилки, большие ложки, ножи для мяса. Место одного ножа пустовало.

— Гиви, вы здесь и закуску готовите?

— Да, по предварительному заказу. За домом на лужайке собираются компании.

— А почему здесь одного ножа не хватает?

Гиви, стоявший у двери, подошёл к доске с кухонной утварью.

— Н… не знаю… он должен быть здесь…

— Когда он мог исчезнуть?

— Не знаю.

— Поехали в управление.

В милиции Суботин попросил принести нож, которым был убит Дадиани.

— Посмотрите внимательно, Гиви, это ваш нож?

— Да, конечно!

— Этим ножом воспользовался незнакомец. Как же вы не заметили его пропажу?

— Вы же видели, там столько навешано. Да и не смотрел я туда. Мне же ничего там не надо было.

— Так, может быть, его там уже давно не было?

— Нет. В субботу утром я мыл стойку…  всё мыл. Я бы заметил. Всё, что я оттуда беру, я опять вешаю туда. Нет, этого не может быть. Я бы увидел. – Петру казалось, что Гиви рассуждает сам с собой и вспоминает все свои действия.

— Но вы же ничего не заметили вчера, уходя и закрывая ваш погребок.

— Вчера я вообще ничего не заметил, потому что услышал такое и побежал к дому Левана. Я даже со стойки ничего не убирал.

— Ясно. Не переживайте. Вашей вины во всей этой истории нет. Всего доброго. Если вы понадобитесь, вас вызовут. Спасибо.

Оставшись один, Пётр постарался воссоздать полную картину происшествия.

Этот человек, — думал он, — слышал разговор Беридзе с Гиви. Вышел он из погребка сразу после Беридзе. Он стремился обогнать Беридзе намного. Он взял нож в погребке Гиви.

Значит, он заранее не готовился к убийству Левана. Эта мысль пришла ему в голову в погребке. Он знал, что Леван ждёт Ираклия. Значит, он откроет дверь, не спрашивая, кто пришёл. Как только Леван открыл (или только приоткрыл) дверь, убийца всадил нож ему в живот и захлопнул дверь. Потожировых следов убийца нигде не оставил. Захлопнув дверь, убийца не мог выйти на улицу, так как его мог увидеть подошедший Ираклий. Он должен был где-то спрятаться. Надо срочно ехать к месту преступления.

Квартира Левана находилась на первом этаже двухэтажного дома. На каждом этаже друг против друга располагались две квартиры.  Субботин вошёл в подъезд. На первом этаже спрятаться было негде. Он поднялся на второй этаж. На лестничной площадке к стене, расположенной напротив лестничного марша, была прислонена старинная дверь. Видимо, кто-то из соседей заменил эту дверь на новую и зачем-то оставил её на лестничной площадке. Эта дверь верхним торцом опиралась на стену. В нижней части между стенкой и дверью образовалось треугольное пространство, позволяющее разместиться здесь человеку. Конечно, находиться здесь можно было только в неудобной позе, тем более человеку высокого роста.

Пётр подозвал приехавшего с ним криминалиста:

— Вениамин Артурович, поищите на этой стороне двери. Он мог взяться рукой, когда залезал сюда.

Криминалист нашёл немало отпечатков. После поимки преступника их можно будет сверить с оригиналом. Пётр втиснулся в пространство между стеной и дверью. Осмотрев сантиметр за сантиметром участок пола в этом неуютном месте, он вдруг обнаружил тонкий изящный предмет, плотно прижавшийся к плинтусу. Этот предмет оказался зажимом для галстука. Была большая вероятность того, что его обронил преступник, когда протискивался в это временное убежище

— Мы можем возвращаться назад, Вениамин Артурович. Теперь нужно только ждать приезда Лии. В квартире Левана уже убрали?

— Да. Там уже чисто.

— Обработайте этот зажим для галстука. Он может нам многое прояснить. Поехали.

Пётр уже почти не сомневался, что преступление совершил незнакомец. Он ждал результат обработки зажима. Если отпечатки на зажиме совпадут с одним из отпечатков на двери, это подтвердит его версию. Найти этого человека, если он живёт в Грузии, не очень сложно. Нужно составить его словесный портрет. В этом сможет помочь только Дима. Во всяком случае, характерные черты его внешности известны.  Рост, сухопарость и большие оттопыренные уши облегчат его розыск.

Его размышления прервал криминалист. Он сказал, что с большой степенью вероятности можно утверждать: один из нескольких отпечатков пальцев на двери и фрагменты отпечатков на зажиме принадлежат одному человеку. Теперь нужно получить словесный портрет от Димы. Вскоре портрет был готов. Пётр держал его в руках и пытался вникнуть во внутреннюю сущность этого человека. Очень быстро ему удалось составить духовный портрет. Да, это был тип криминального преступника эгоистичного и безжалостного, завистливого и злобного.

Вечером Суботин беседовал с женой Левана, над которой уже потрудились врачи. По её состоянию это было хорошо заметно.

— Лия Михайловна, я знаю, что вам сейчас очень трудно говорить о происшедшем, но это необходимо. Мы должны найти и наказать преступника. Вы кого-нибудь подозреваете? Переберите в памяти всех знакомых вашего мужа. Кто мог хотеть его смерти?

— Таких людей не было. Вы знаете, какой это был человек? Мне кажется, что больше нет таких людей. Бог подарил мне три года счастья. До встречи с Леваном я хлебнула много горя. Мой первый муж был изверг. Благодаря Левану я не сошла сума и ощутила всю прелесть жизни. Теперь всё рухнуло.

Пётр вынул из папки словесный портрет незнакомца и протянул его Лее.

Увидев портрет, она вскрикнула и лишилась чувств. Пётр вызвал врача и понял, что продолжать разговор не безопасно для здоровья женщины. По его просьбе Лию отвезли в дом Беридзе.

Оставшись один, Пётр созвонился с мамой и Медеей. Он предупредил их что сегодня, возможно, и завтра он задержится здесь. Через полчаса Суботин снова снял телефонную трубку. Он попросил Ираклия узнать у Лии кто изображён на портрете:

— Только, пожалуйста, очень осторожно. Пусть это сделает ваша жена.

— Это портрет её первого мужа, Пётр Алексеевич.

— Спасибо, Ираклий Александрович. А где они жили до её встречи с Леваном?

— В Батуми.

— Завтра, если разрешите, я подъеду к вам. Мне нужно будет задать ей только один вопрос.

— Если это её не утомит, то вы можете подъехать сегодня. Она не возражает.

Пётр вызвал машину. Извинившись за позднее вторжение, Пётр объяснил, что если он получит ответ на свой вопрос, то больше никого тревожить не будет.

— Лия Михайловна, вам не знакома эта вещица? – Он показал ей зажим для галстука.

— Этот зажим в комплекте с запонками я давно подарила своему первому мужу.  Теперь я понимаю, что это он убил моего Левана. Я ему перегрызу глотку. – Она говорила тихо, но по её тону можно было понять, что она, ни минуты не колеблясь, осуществит это.

— Если вы можете, продиктуйте мне его данные, Лия Михайловна.

— Я сама сейчас всё напишу.

Возвратившись в кабинет, Пётр позвонил Реброву.

— Георгий Степанович, впервые звоню вам домой, да ещё так поздно. Извините.

— Кончай извиняться, Петя. Что у тебя?

— Нужно завтра пораньше арестовать человека в Батуми и доставить его сюда ко мне. Его данные я сейчас передам. Надеюсь, прокуратура Батуми пойдёт нам навстречу и даст ордер на арест.

— Да, с тобой не соскучишься.  Ты уверен, что этот человек убийца.

— Абсолютно уверен.

— Хорошо. До связи.

Пётр положил трубку. “Ребров доверяет мне, и это надо ценить”, — подумал Пётр.

В гостиницу Пётр приехал поздно. Приняв душ, он плюхнулся в постель и заснул крепким сном уставшего человека. Зато утром он был свеж и бодр. Приведя себя в порядок, Пётр спустился в ресторан и плотно позавтракал. Он знал, что его день сегодня будет насыщен событиями, но надо вооружиться терпением и ждать. В полдень позвонил Ребров и сообщил, что все формальности улажены и что вечером Пётр сможет допросить своего “протеже”.

Суботин заставил себя расслабиться, и открыл амбарную книгу. У него уже вошло в привычку заносить туда все свои расследования и мысли. В этих записях не каждый мог бы разобраться. Пётр часто пользовался своими обозначениями, поэтому все записи пестрили значками, понятными только ему одному. Зато на одной странице у него могла поместиться вся информация об одном деле. И, просматривая свои записи через какое-то время, он быстро восстанавливал в памяти весь ход расследования.

Только взглянув на доставленного подозреваемого, Пётр отметил удивительное сходство оригинала со словесным портретом. Ведь Дима совсем ещё ребёнок, а как точно ухватил черты, характерные для этого человека.

Ираклию для опознания показали несколько человек, стоящих к нему спиной. Ираклий, не задумываясь, указал на подозреваемого. Всю группу мужчин повернули лицом к вошедшему Диме.  С порога мальчик закричал:

— Вот этот фашист! Посадите его в тюрьму!

Гиви тоже указал на него.

Когда Пётр приступил к допросу, у него не было сомнения в том, что перед ним сидит убийца Левана Дадиани.

— Я следователь прокуратуры Суботин Пётр Алексеевич, — начал допрос Пётр.

После уточнения паспортных данных Пётр продолжил:

— Вы подозреваетесь в убийстве Левана Дадиани. Объясните мотивы убийства.

— Не знаю я никакого Дадиани. И никого я не убивал!

— Зачем вы приезжали в этот город?

— Здесь живёт моя бывшая жена. Я хотел с ней поговорить.

— Поговорили?

— Нет. Её не оказалось в городе.

— А как вы это узнали? Вы заходили к ней домой?

— Нет. Я случайно услышал, что она куда-то уехала на время. И я вернулся домой, в Батуми.

— Где вы услышали и от кого?

— Я зашёл в винный погребок выпить стакан вина. В это время туда зашёл какой-то мужчина. Из их разговора я понял, что она уехала.

— Эти мужчины в разговоре называли её имя?

— Не помню. Но я понял, что её нет в городе.

— А вы знали, что Лия замужем и что её муж Дадиани?

— Я знал, что она замужем, а кто её муж меня не интересовало.

— Куда вы отправились, выйдя из винного погребка?

— Прямо на станцию.

— Долго ждали поезд?

— Часа полтора-два. Точно не помню.

— Откуда вы узнали, где живёт ваша жена?

— Я запрашивал… и мне прислали точный адрес.

— Больше вы ничего не хотите мне сказать?

— Мне больше нечего вам рассказывать, да и нет желания.

— Тогда послушайте мой рассказ. Ваша поездка сюда была вызвана только желанием любыми способами заставить Лию вернуться к вам. А если это не удастся, то доставить ей как можно больше переживаний, теребить старые раны, которые вы нанесли ей в течение нескольких лет, прожитых с вами. Все годы вашей совместной жизни вы издевались над ней, и это доставляло вам огромное удовольствие. Вы решили продолжить ваши издевательства. Вы не собирались убивать её мужа. Решение убить его пришло к вам, когда вы услышали, что её нет дома. У вас мгновенно созрел план убить мужа Лии и тем самым доставить ей самые страшные страдания. Вы знали, что Дадиани ждёт своего товарища и сразу, без расспросов, откроет дверь. Вы украли большой кухонный нож, висевший на стенке погребка и быстро, обогнав Беридзе, товарища Дадиани, вошли в дом и позвонили в дверь квартиры. Как только хозяин открыл дверь, вы всадили ему нож в живот и сразу захлопнули дверь. Всё это произошло очень быстро, но за эти несколько минут Беридзе мог подойти на близкое расстояние к дому. Путь к выходу из дома для вас был закрыт. На первом этаже негде было укрыться. Вы взбежали на второй этаж, а там вам сопутствовала удача. Вы смогли втиснуться в пространство между стенкой и прислонённой к ней дверью. В неудобной позе вам пришлось пробыть довольно долго. Зато вы слышали всё, что происходило внизу. Вы поняли, что подозрение пало на Беридзе и его увезли в милицию. После отъезда милиции вы выбрались из своего укрытия, и пошли на станцию. Всё сложилось для вас, как нельзя лучше. Вы в душе праздновали победу. Ещё бы, нанести такой удар Лие, так ранить её сердце! Вы и сейчас наслаждаетесь её горем. Я где-нибудь в своих рассуждениях допустил ошибку? Говорите!

— Нечего мне говорить. Вы всё придумали. Где доказательства? Я не желаю с вами разговаривать.

— Прекрасно. Откуда у вас эти запонки?

— Это мои запонки! Мне их подарила жена.

— Правильно. Только в комплекте с этими запонками был зажим для галстука. Он у вас есть?

— Конечно. Где-то дома валяется.

— Нет, гражданин Гогуа, — Пётр впервые назвал его по фамилии, — вы этот зажим потеряли в своём логове на втором этаже дома, в котором убили человека. Отпечатки пальцев на зажиме совпадают с вашими отпечатками. – Пётр вынул из ящика стола несколько листов бумаги и протянул их Гогуа. – Здесь изложено то, о чём я вам сейчас говорил. Прочтите и распишитесь на каждой странице.

— Ничего я не буду читать и подписывать без адвоката.

— Хорошо. Вы назовёте нужного вам адвоката или вам предоставить?

— Я сам назову адвоката… завтра утром.

— Хорошо. В девять утра.

Когда допрашиваемого увели, Пётр ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговичку рубашки и взялся за телефон.

— Меди, девочка моя, если б ты знала, как я по тебе соскучился.

— Как продвигается расследование, Петенька?

— Расследование в принципе уже закончено. Надеюсь, завтра завершить его в присутствии адвоката убийцы. Как мама? Я ей сейчас позвоню.

— За маму не беспокойся. Она у меня под контролем. А ты, всё-таки, молодец, Петька…, и я тебя очень люблю.

Это была награда, о которой он даже и не мечтал. Видимо она тоже соскучилась, если при всей своей строгости и сдержанности, решилась сказать по телефону.

Часто ли человеку в жизни выпадает настоящее счастье?  Нет. Не часто человек бывает счастлив, поэтому, когда это случается, память о таких мгновениях проносится через всю жизнь. Для Петра эта маленькая фраза Медеи была именно таким мгновением.

На следующий день адвокат, ознакомившись с делом, посоветовал Гогуа подписать бумаги.  Пётр возвратился домой.

Приняв поздравления начальства и друзей, Пётр увёл Медею в ближайший скверик.

— Меди, завтра подаём заявление в ЗАГС.

— Чьё это решение, Петенька, твоё?

— Моё и твоё.

— Что-то я не помню, что говорила тебе об этом. Объясни мне, мой дорогой Петька:

почему, когда ты расследуешь какое-то дело, твой ум и действия безукоризненны. Но стоит тебе переключиться на решение вопросов собственной жизни, как бесследно исчезают твои практичность, ум и даже умение задуматься над самыми простыми жизненными вопросами.

Например, ты подумал о том, где мы будем жить?

— Как где? У нас. Мама мечтает об этом.

— Я лучше тебя знаю, о чём мечтает твоя мама. Петенька, мы всё обдумаем в самое ближайшее время и пойдём в ЗАГС. Сегодня ужинаем у нас.  Мама уже приглашена. Всё. Идём работать. Я всё яснее понимаю, что ты без меня пропадешь.

— Конечно, пропаду!

…

В этот вечер в семье Карташвили состоялся семейный совет.  Все сошлись во мнении, что молодые люди должны пожениться. Когда дело дошло до житейских вопросов, инициативой овладела Тамара Ильинична.

— Дорогие мои,- тихо начала она. = после гибели на войне моего мужа я живу одна в большом шестикомнатном доме. С мужем мы не успели обзавестись детьми. Со дня рождения Медеи я отношусь к ней, как к дочери. Я хочу, чтобы в моём доме слышалась беготня малышей. С этого года я могу выйти на пенсию. Но мне очень трудно расстаться с моими маленькими пациентами. Как только Медея войдёт в положение, я выйду на пенсию. Где же, как не у меня, им жить! Свадьбу тоже устроим у меня. Места достаточно.