Главная / Хайфаинфо - Литературная гостиная / ЕЛЕНА ФОГЕЛЬЗАНГ: ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ

ЕЛЕНА ФОГЕЛЬЗАНГ: ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ

Валерия Пална с утра была немножко расстроена. По всему получалось, что и в этот раз её экскурсия — «Замки на Луаре» отменяется. Уже, кстати, второй раз!
«Замки на Рейне » она уже осмотрела, и в плане были эти самые — « На Луаре»,  а потом «Виндзор и Эдинбург».
Собственно, наиболее привлекательно звучал Эдинбург. Но сначала-то следовало посетить Францию.
Такая у неё была программа минимум-максимум. И вот она расстраивалась, эта программа.  Всё потому, что появилась возможность приобрести аппарат для сотворения живой и мёртвой воды. Без этого прибора Валерия Пална теперь просто ну никак обойтись не могла.  Тем более, о нём писали многие; да что там,   почти все её любимые авторы-наставники: Ю.Андреев, Иванов и теперь вот ещё — А. Прокоп.
Андреев вообще целую книгу-поэму написал о том, что наместник Господа на земле вовсе не Папа Римский, а просто вода. Волшебный приборчик стоил-таки денег, а ехать по исторической Луаре следовало  не особенно зажимая карман. Что это за отдых души, если голова всё время занята подсчётами? В кошельке копейки пересчитывает.
Значит, придётся отложить праздник на один сезон.
Зато с волшебной водой она ещё оздоровится, помолодеет, естественно, похорошеет и, в конечном счёте, много-много дольше проживёт.
Конечно же, пора было подумать о продлении, если не жизни, то, по крайней мере, молодости.   Ибо в этом году Валерии Палне исполнялось 45, и эта цифра ей определённо не нравилась.
После короткого контрастного душа она быстро обтёрлась рукавичкой с уксусно-солевым раствором и немного порассматривала себя в зеркале.  В ванной у неё на двери было прикреплено зеркало размером с дверь.  Другие, сияли над раковиной-умывальником и с большого зеркального шкафа на противоположной стене.
В процессе рассматривания себя  Валерия Пална расстроилась ещё сильнее и решила, что после утреннего какао она пойдёт гулять энергичным шагом и нагуляет рекордное количество километров.  Выходной день следовало использовать на полную катушку и с максимальной пользой. Так она и поступила.
Гуляла энергичными шагами, любовалась буйно расцветающей природой, мечтала о волшебной воде, но рекордного количества километров всё-таки не получилось.
Валерия Пална стала хромать: рупь-двадцать, рупь-двадцать, пыхтеть, как доисторический паровоз и хвататься за сердце. Она торопливо огляделась вокруг.
Как назло, в этой части парка приличных скамеек не имелось. В ажиотаже предстоящего помолодения Валерия забрела в какую-то сторону, где ни разу ещё не была. В обозримом пространстве не наблюдалось ни души, кроме нахальной белки, копошившейся на мощной туе.
Здесь каждый ствол и колышек старательно прятались под  плотным покрывалом мха  или ещё какого-то живого покрывала из того же семейства. Длинная, но совсем низенькая скамеечка, в таком же, естественно, оформлении, тянулась в густой траве под чем-то буйно и пушисто цветущим. Как раз напротив белки.
За неимением другого сидения  Валерия Пална тяжело плюхнулась на неё и порадовалась, что не страдает ни астмой, ни модной нынче аллергией.  Слава Богу! Слава Богу ! Чур меня, чур…
Валерия глубоко подышала весенним пахучим воздухом, успокаиваясь после энергичного шагания, послушала какой-то коммунальный скандал за кустами. Очевидно,  воробьиного семейства,  и устало прикрыла глаза.
Солнышко не просто светило, оно припекало,  и двигаться не хотелось совсем.
Она опять глубоко вздохнула и с изумлением услышала сбоку эхо своего вздоха. Только более энергичное даже. Валерия Пална открыла глаза, повернулась на звук и обомлела.
Рядом с ней на скамейке, только что не нога на ногу, сидела собака из сказки Андерсена «Солдат и огниво.»
Не просто собака, собачища. С пудовой башкой, здоровенными лапищами, вся в сияющих палевым мехом складках и с многозначительным, в грозных металлических кнопках, ошейником.
Псина, в отличие от жутко запаниковавшей Валерии Палны, сидела абсолютно невозмутимо.
Даже скучающе сидела. Где-то под мордой у неё небрежно свисало что-то напоминающее казанок из невразумительных проволочек. Надо полагать — намордник. На Валериино движение и оторопелое обмирание  собачища только лениво повела в её сторону томно подкаченными глазами, но ни одним обрубком уха не шевельнула.
Потом собака из сказки, не менее лениво, раззявила совершенно бегемотскую пасть и затяжно-пискляво зевнула. Зевок завершился громоподобным  «Гам!»  и щелчком большого количества блестящих зубов. Валерия Пална немного подскочила на своём слишком заниженном сидении, но никакого другого движения по своей воле  сделать не решилась.
— Полкан, ты опять людей пугаешь? – раздалось совсем близко и весьма мелодично.  — Haben sie keine Angst. Er ist kein boser Hund. Er bei?t nicht,  – продолжил приятный голос.
Валерия Пална решилась шевельнуться. Прямо за ней стояла молодая женщина с эксцентрично внушительным украшением, свисающим с шеи. Впрочем, как цепочка фаната-металлиста, она была вполне, вполне…
Одним глазом Валерия всё-таки посматривала на соседа. Псина, при виде хозяйки, моментально изобразил оживление, пару раз пристукнул по скамейке пальцевидным обрубком хвоста, повернул локаторы и, умильно скосив жуткие  глаза, напряг мышцы на щеках – улыбнулся.
Лучше бы не улыбался.
«Да я и не испугалась, — пролепетала Валерия Пална на выдохе,  – просто глаза прикрыла, а ваш Полкан внезапно тут оказался. Он такой, — она слегка замялась, — эффектный. Э-э-э, внушительный».
Хозяйка эффектной собаки хохотнула польщённо и приблизилась:
«Ну, ты, внушительный ты наш, – она толкнула щекастую мордень, —   подвинься».
Пёс снисходительно вздохнул, сделал пару шагов по дорожке и опять взгромоздился на скамейку.
Молодая женщина, благоухая «Шанелью», устроилась между своей собакой и Валерией Палной.
Слава Богу !
«Шанель?», – подёргала носом Валерия.
«Ага, — засмеялась соседка,  — как вы догадались?  Вообще-то, говорят.  эти духи для дам постарше, а я люблю их. Мамой пахнут. Немцы всё какими-то странными запахами душатся. Резкими, что ли?».
Валерия Пална согласилась, что  «Шанель» —  очень достойные духи. Ещё побеседовали о парфюмах. Вспомнили пару названий и посмеялись, как она сразу заговорила с Ольгой по-русски  ( женщина представилась Ольгой). Испугаться-то испугалась, а беседу с Полканом сразу усекла.
«Мы своих, в основном, сразу видим, – заключила Валерия Пална. – То ли по манере одеваться, то ли по выражению лиц».
«Ага, сразу, да не совсем.. Свои тоже разные бывают,  – опять хохотнула новая знакомая. – Вы не торопитесь?».
«Нет»,  — улыбнулась Валерия. Ей совсем не хотелось в помещение. Да и женщина рядом была мила, хорошо одета и доброжелательно словоохотлива.
«Тогда я вам расскажу, как мы всем коллективом сели в лужу с этой языковой путаницей».
Ольга приобняла своего золотисто-палевого соседа и принялась его гладить. Здоровенная туша чуть придвинулась  и привалилась к хозяйке. Валерии Палне даже показалось, пёс от наслаждения глаза закатил.
«У меня на работе — сплошь женщины, – поведала Ольга. – Пять человек в одной комнате сидим. Старшая – эхте дойче фрау, а её заместительница – наша аусзидлерша Аня. Она чуть-чуть нас постарше. Ещё среди нас один мужичонка затесался помощником — подай-принеси. Причем, смех и грех: бабы все блондинки, а мужичонка — «чёрный тюльпан», цветной из Камеруна. Метату зовут.
Так получается, когда дежурит немка — мы все старательно по-немецки шпрехаем. А если наша — по-русски болтаем.  Сами знаете, как в женском коллективе: колготки-бюстгальтеры, туфельки-стринги, мужики-свекрови… У кого чего получается, чего не получается. Кто фригидный, а кто совсем даже напротив, увлечённая рассказом, она отпихнула совсем рассиропившегося пса. — Полкан, отодвинься. Жарко от тебя. Пройдись, давай. Надо бы твой намордник опять пристегнуть», – бормотнула она, но ничего не сделала.
Эффектный Полкан обиженно слез со скамейки и пошел в траву под туей напротив. Белка на него настороженно посмотрела и замерла. На всякий случай.
«Неделю назад, — продолжила Ольга, снимая джинсовый жилетик, — болтаем это мы, как обычно. Вдруг Аня глядит на Метату и говорит:
«Девочки, а вы не замечали, что наш Подай-принеси, когда мы по-русски начинаем разговаривать, всё время поблизости вертится и глаза такие внимательные, понимающие глаза».
Мы разом на единственного представителя мужского пола уставились, а он кучерявую головку склонил на бочок: «Да,  я хорошо понимаю по-русски!»     И, заметьте, никакого у паразита акцента. Бабы просто шпрахлоз. Обомлели. А мы-то при  нём,  о чём только не поболтали…
Аня продышалась и спрашивает:  «Откуда же ты так хорошо русский-то знаешь, Метатик?»
Наш Чёрный тюльпан разулыбался:  «Я учился в Москве».
Потом мы все в перерыве устроились кофе пить, и Метата рядом со мной присоседился.
Девочки договариваются завтра, в выходной, отправиться с партнёрами на природу, грилить. А я не могу.
«Девоньки, — говорю, — я завтра в Штутгарт еду, к своим. У меня там свёкор со свекровью и золовка обретаются.» —
«И я завтра в Штутгарт еду, — радостно так Тюльпан сообщает. — Тоже к своим».
«К кому это «своим»? —  подозрительным тоном высунулась Аня из-за
кофейной чашки.
«Да к своим, к русским, — охотно пояснил Метату. — Нас там много  собралось. Человек двадцать. И ещё у многих семьи. Съезжаемся в праздники и просто так. Болтаем по-русски».
Мы с девчонками поголовно кофе пообливались, так хохотали. Вообразили этакий ферайн чёрных «русских». Не хватает только фрау Ермаковой в качестве председателя.
«А што вы смеётесь, што смеётесь?  —  разулыбался и сам Метату. – Мы и дома с женой по-русски говорим. Вы же знаете, у меня с дойчем не очень, а жена в нём совсем не ориентируется. Вот и нашли выход». «Что же вы, по-вашему, по-африкански не можете? – засомневалась
Аня. – А дети? У тебя же дети есть?».
«Ну да, — согласился Метату. Он уже, наверное, вообразил себя на допросе. – Только жена по-моему не понимает, а я в её наречии – ни бельмеса. Детей у нас двое. Они с матерью говорят на её языке, со мной – на моём.. И по-немецки прекрасно болтают. А вместе мы опять же по-русски разговариваем».
«Во как. Представляете? – засмеялась Ольга и поднялась, разминая
затёкшие ноги. – С этим языком постоянно какие-нибудь заморочки случаются. Полкан ! – крикнула она командным голосом, — Zu Fu?!».
Из-за туи высунулась здоровенная башка и с сомнением уставилась на хозяйку.   Та красноречиво пошлёпала себя по бедру: «Zu Fu?!».
«А-а-а. Ага!»,  —  отразилось на Полканьей морде. Он тяжело подбежал, обошел хозяйку справа и, остановившись слева, опять воззрился на неё.   «Sitz ! Platz!», —  скомандовала Ольга.
Валерия Пална с интересом наблюдала шоу из партера.
Полкан снисходительно вздохнул и плюхнул палевый зад в траву.
«Разобралась бы сама сначала»,  – было написано на его морде.
«Что  Вы ему всегда по-немецки командуете?»,  – осведомилась Валерия  Пална.
«Да вот, переучиваю,  – покивала Ольга. – Гуляем-то среди немцев.
Неудобно по-русски общаться. Они же не понимают,  о чём мы говорим. Невоспитанно, опять же».
«И он слушается?», – удивилась зрительница.
«Всё он понимает, только по настроению, бегемот такой», – с материнской гордостью проворчала хозяйка.
Толстый палевый обрубок хвоста немедленно отреагировал.  Двинулся вправо, влево и опять замер.
«Действительно, всё понимает»,  – подумала Валерия, тоже поднялась и стала прощаться с новыми знакомыми. Ольга повозилась, застёгивая символический намордник на сказочной собаке,  и шагнула вперёд:   «Домой!»,  – скомандовала она.
«Давно бы так. По-нашему-то»,  – обрадованно задвигался вправо-влево толстый указательный палец хвоста…
По дороге домой Валерия Пална опять шла «энергичным шагом», улыбалась солнцу, воробьям и толстым голубям, а заодно — и «Чёрному тюльпану» из Ольгиного рассказа.
Стоя под душем,  она предвкушала, как помолодеет от волшебной воды, но рассматривать себя в зеркале не стала. Некогда было.  Уже вечером ей попался на глаза словарь Даля, на полке над телевизором,
и она опять улыбнулась:  «Великий и могучий…..».

О Александр Волк

Александр Волк  ( волонтер до 2021) Хайфа

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан