ЗА РОДИНУ ОБИДНО!
Чужая душа – потёмки,
Не слышно её, не видно…
И стонут в ночи просёлки:
«За Родину нам обидно!
За пашни, что скрыл подлесок,
За молодость и за старость…
Лишь в памяти древних фресок,
Похоже, село осталось.
А все ведь отсюда вышли —
От этих вот самых печек,
От этих полей гречишных,
От синих озёр и речек…
Забыли гнездо родное,
Сбежали к «удобствам» в город.
Но там не найти покоя:
Душа – не рубахи ворот!
Деревня подняться сможет
Без вывесок и неона,
И хлебом Господь поможет
День завтрашний встретить снова!»
Отчизны Душа – потёмки?!
Но слышу я, как рыдают
В ухабах её просёлки,
Когда все шаги смолкают…
* * *
В сельских отсветах отжили
Нивы-кривы да поля,
Избы головы сложили,
Отцвела сыра земля.
Всё разладилось в округе,
Точно шла опять война,
И теряет по подруге
Каждый новый день Страна…
Эх, деревня, век пропащий!
У меня есть добрый кнут —
Хорошо вперёд смотрящих
Им сгонять в тугой хомут.
Целину освоить даже
Можно, эдак, не спеша.
Стала б ты, родная, краше
И завидно хороша!
ПОКЛОНИМСЯ ВЕЛИКИМ ТЕМ ГОДАМ!
Мы шли по лесу майским днём –
Весна качала ели,
Журчал родник в траве ручьём,
И птицы звонко пели!..
Но вот земля… она вокруг
Болела, точно, оспой.
Изрыл её какой-то плуг…
«Война была здесь просто», —
Мы обернулись: на сосне,
Сражённой буреломом,
Тревожил память в тишине
Старик, годов преклонных.
«Да-да, сынки, войны следы –
Траншеи и окопы, —
Продолжил дед, — хранят сады,
Леса и эти тропы;
За жизнь под небом, мир, покой
Нам души вынимали…».
Старик умолк, прикрыв рукой
Иконостас медалей.
«Скажите мне, сынки, как есть, —
Заговорил он снова, —
Неужто зря мы гибли здесь,
В те дни годин суровых?!
За что, нас судите теперь
Историей фальшивой,
Кто «цену» жизненных потерь
Занизил правдой лживой?».
В глазах сверкнули искры слёз,
Дым папиросы взвился.
А у меня на тот вопрос
Ответ не появился.
Я – не властитель, не судья,
Мне очень сложно спорить.
Но, заверяю: Русь – моя!
И не намерен вторить
Всем тем, которые кричат,
Вздымая руку в фарсе…
Жаль убиенные молчат,
Не видя траур свастик.
Они б и ныне гидре той
Укоротили главы,
Даруя мир Земле Родной,
И память русской Славы!
За счастье чтить Героев Славных,
За хлеб, спешащий по полям…
Благодарим вас, Ветераны!
За право жить — спасибо ВАМ!
ОСЕННЯЯ ПЕЧАЛЬ
Уста небес похолодели —
Свой осень доживает век.
Звенят печально свиристели,
Кружась над рощами, как снег.
Тоскливо вечер догорает
Закатом вызревших рябин,
И чью-то душу сна лишает
Луны младой румяный блин.
Тропинка серая змеёю
Петляет в рытвинах дорог…
Опять нас с русскою зимою
Наедине оставил Бог.
Моё унылое Раздолье,
Я жив тобою и томим!
Твоими – волей и безвольем,
Тоскою вызревших рябин.
С Т А Р О С Т Ь
Путник, измученный долгой дорогою,
Жар, утолив у ключа –
Гневно ругал свою немощь убогую,
Посохом злобно стуча:
«Ах ты, несчастная
старость-уключина,
Как подошла, не успел
Глазом моргнуть, а меня уж измучила
Ноша не сделанных дел!
Видимо, сзади подкралась лисицею,
В том, знать, есть сила твоя?
Держим разомкнутой руку
с синицею,
Тщетно ища журавля.
Только вот честно ли
так-то испытывать
Сил увядающих пыл,
Ропот и скверну страданьем выпытывать,
Свет если белый не мил?»….
Странник поднялся. На камень дорожный
Бросил потерянный взгляд:
«Незачем лить из пустого в порожнее,
Ждут меня вёрсты назад!» —
И поспешил, пыль сбивая с обочины,
Времени подданный раб,
Думой глубокой, тоской озабоченный,
Немощью-ветхостью слаб…
Александр Волк ( волонтер до 2021)
Хайфа
