Всюду –  чужие улицы.
И над землёй, и под – 
город шумит, волнуется,
мной не интересуется
встречный чужой народ.

Мимо толпы лавируя,
рысью шальной – бегу.
Будто поведать миру я –
и только я – могу –

что-то безумно важное.
Хочется воем выть –
так – до мурашек – страшно мне
миссию провалить!

Нечто такое знаю я,
некий такой секрет, –
что и для Мироздания
тайны важнее нет!

Рынки, мосты и площади –
рябью в блистанье глаз…
Люди, напрасно ропщете,
что задеваю вас! 

Что ж вы мне преграждаете
просеку –  как в западне?
Как вы мне все мешаете!
Дайте дорогу мне!!!

Бег мой всё ускоряется,
Вдруг понимаю я,
что, как горох, теряется,
начисто забывается
главная цель моя!

Правду, как мир, огромную 
только что в сердце нёс –
бах – и уже не помню я,
в чём же он – мой вопрос?!

Ради чего же было
весь затевать сыр-бор?
Ветру наперекор
мчаться? 
Унылый взор…
Ступор, глухой забор…
Сумрачно всё, уныло…

Только что звонкой рысью
мчал, закусив удила!
Важная моя миссия – 
в чем же она была?

…Город чужой, как и прежде.
Я в нем – изгой, варяг.
Белый струится флаг –
как приговор Надежде…