Нариман  Искандаров. «Cпешу к тебе, любимая!»

                                                                                   «Если хочешь быть любимым,                      

                                                       люби»                

                                                                                                                                       Сенека.

 

 

   Человек я не молодой, так что немало всякого пережил на своём веку.

За давностью лет многое стёрлось из памяти, но вот события одного дня, теперь уже далёкой моей молодости,  запомнились на всю оставшуюся жизнь до мельчайших подробностей, хотя и произошло это чуть ли не полвека назад.

    Учился я тогда, после завершения армейской службы, в старинном волжском городе Твери в университете. Видимо, самой судьбой было предрешено встретить здесь самого главного для меня человека на земле с удивительным именем Алёнушка. Мы поженились. Она училась на курс старше меня, и после окончания вуза её направили работать учительницей в село. Располагалось оно не очень далеко от областного центра. Благодаря этому мне, хотя и не очень часто, удавалось проведывать свою ненаглядную женушку.

…Новогодний праздник предвещал для меня несколько свободных от учёбы дней. И вполне понятно, что как только занятия в университете завершились, я в отличном настроенье поспешил на вокзал. По дороге купил любимые Алины конфеты «Гусиные лапки», шампанское, торт. У железнодорожных касс было немноголюдно, так что приобрести билет оказалось незатруднительным. Чуть больше двух часов в пути пролетело незаметно. Сонный проводник объявил о прибытии в Высокое. На небольшом полустанке ни души. После хорошо обогретого вагона холод чувствовался особенно.

Поезд ушёл. Надеяться на какой-либо  попутный транспорт до нужного мне села  не  было смысла. Я потоптался немного на месте, чтобы не дать ногам замёрзнуть, и решил идти пешком, надеясь за пару часов добраться  до Берново. Надвинув шапку глубже на голову, подняв воротник, я решительно двинулся навстречу зимней мгле. Вскоре огни полустанка остались позади. Поначалу, благодаря свежим силам, шёл легко, и вскоре прошёл мимо первой деревеньки. «Осталось около десяти километров. Интересно, который сейчас час?» – подумал я и, сложив ковшиком ладони, попытался зажечь спичку, чтобы осветить циферблат часов. Снежный ветерок тут же погасил слабое пламя. «Неужели начинается метель?» – мелькнула тревожная мысль.

Я ускорил шаг. Ветер начал крепчать. Дорогу вскоре покрыла пороша. «Может, вернуться на станцию, пока ещё не очень далеко ушёл от неё? – остановившись, подумал я. – Но уже столько пройдено. Что же делать?» Внутренний голос подсказал: «Иди. Ступай твёрже. Дойдёшь. Не забывай, что в конце пути тебя ждёт встреча с  любимой!»

    И я пошёл. От быстрой ходьбы стало жарко. Расстегнул пальто, шарф унесло ветром. Шапка сбилась на затылок, дыхание стало прерывистым. Холодный воздух, врываясь в горло, вызывал длительный кашель.

    От густого снегопада впереди ничего не было видно. Единственные ориентиры – электрические столбы вдоль дороги — куда-то исчезли. Снега столько навалило, что под ногой перестал прощупываться твёрдый грунт дороги.

По моим расчётам, я уже должен был подойти ко второй, расположенной вдоль большака, деревне. Но её почему-то всё ещё не было. «Неужели заблудился? Нет, просто тут дорога зигзагом, а это значит, что очень скоро должен выйти к Малинникам», – рассудил я.

Вдруг в сторонке послышался стук. Что бы это могло быть?  Остановился и прислушался. Стук повторился. Я устремился в ту сторону, откуда доносились звуки. Прошёл во тьме каких-то пару десятков шагов и наткнулся на что-то твёрдое. Присмотревшись, понял, что стою около изгороди, а стучит калитка, отворяемая и закрываемая порывами ветра. Тут только  понял, что шёл мимо деревни, и не услышь стука, мог бы уйти далеко от дороги и заблудиться.

Я пошёл вдоль изгороди и вскоре оказался в центре деревни.  Подошёл к какому-то строению, где ветра было меньше. Задеревеневшими пальцами достал из коробка спичку и зажёг её. Было половина второго. Надо же, уже около трёх часов в пути, а прошёл чуть больше десяти километров.

Осталось около пяти.

Нестерпимо хотелось пить, ноги ныли от усталости и напряжения. «Может, где-то посидеть и отдохнуть?» – подумал я. Но тут же отказался от этой мысли, потому что вспомнились рассказы старожилов о людях, замёрзших в дороге.

    Внутренний голос вновь приказал:

«Никаких остановок, только вперёд!

Не забудь, что скоро увидишь Алевтину!»

    А снегу уже намело столько, что ноги проваливались по колени. Это очень затрудняло продвижение.  Попытался навязать себе посторонние мысли, чтобы забыть о жажде и усталости. Для этого вначале попробовал вспомнить имена ребят, с кем служил в роте. Но из этого ничего не получилось, лица однополчан мелькали перед глазами, повторялись, и это всё путало. Я перестал вглядываться в дорогу перед собой, думать о чём-либо, спрятал лицо в поднятый воротник и упрямо пошёл вперёд, стараясь идти, не сбиваясь с пути.

Не сразу заметил, как подошёл к последней деревне на пути в Берново. Не знаю, куда делась усталость, откуда прибавились силы, когда  это понял? От нетерпенья встречи с Алей гулко застучало сердце, я уже ощущал её теплоту и горячие губы. Шаги стали  широкими, походка  лёгкой,  размашистой.

А вот и её дом. Я нетерпеливо постучал в дверь. Тут же в окнах зажегся свет, кто-то  тихонько вышел в переднюю, но дверь  открывать не спешил.

Я снова постучался и крикнул:

– Аля, это я. Слышишь, я.

– Ой, сейчас, секундочку! – отозвался родной голос.

Алёнка торопливо стала открывать дверь. Руки от волнения её не слушались, засов никак не подчинялся. Она готова была заплакать.

Я стал давать ей из-за двери советы:

–Не спеши, успокойся, подтолкни дверь и сними засов.

Она вся собралась и, наконец, засов поддался. Я предстал перед ней весь запорошенный снегом. Несмотря на это, она бросилась ко мне на шею: нежная, тёплая со сна.

– Сладкая моя, милая, здравствуй! – шептал я, нежно гладя её пахучие волосы.

Аля втянула меня в комнату:

– Откуда ты?

– С поезда.

– Как с поезда? Он же в половине одиннадцатого ночи приходит, а сейчас уже четвёртый час, почти утро? Неужели пешком шёл? В такую метель? Ты с ума сошёл? Разве можно так рисковать…. Со слезами на глазах, засыпая вопросами, стала упрекать она.

Я взял её за плечи и поцеловал мокрые от слёз глаза.

– Когда ты далеко, моя любовь к тебе удваивается, нет – утраивается. Очень хотелось поскорее увидеть тебя.

– А если бы заблудился?

– Что ты? Твоя любовь бережёт меня от всех несчастий. Видишь, всё обошлось, я с тобой. В народе говорят: счастлив тот, кто устав от долгого пути, готов пройти ещё сто дорог. Так вот, я готов и их пройти, потому что они все ведут к тебе…

Аля усадила меня на диван и захлопотала о еде. Было уютно сидеть в натопленной комнате, расслабив мускулы. Усталость сделала своё, глаза стали слипаться.

И снится мне сон: Будто я быстро спускаюсь по крутому спуску к реке. Берег раскалён солнцем.  Бегу босиком, чувствуя горячие булыжники и колкие камни. Мне очень хочется пить, я устремляюсь к воде. Но вдруг что-то грохочет, и неведомая сила поднимает меня вверх. Я пытаюсь вернуться на землю, тяну к кому-то руки и кричу, прося о помощи. Но вот полёт обрывается, и я камнем лечу к земле. Меня бросает на берег. Пытаюсь дотянуться до воды, но не могу достать её. Я проснулся со словами: «Воды, воды…». Надо мной стояла испуганная Аля.

Увидев, что проснулся, она ласково предложила мне поесть. Я заставил себя встать и немного закусить. Потом легли спать. Я вновь заснул, как только голова коснулась подушки.

Только потом  узнал от Али, что во сне меня бросало то в холод, то в жар. Я даже не почувствовал, что она натёрла моё тело спиртом и надела на меня свою  шерстяную кофту. Не знал  и того, что Алёна просидела надо мной всё время, пока я спал, и вытирала полотенцем набегающий на мой лоб мелкими волнами пот…

Я открыл глаза и зажмурился от яркого света, и не мог понять, утро или день это. Посмотрев на висящие над диваном часы, ужаснулся: они показывали час дня. Увидев в углу комнаты наряженную ёлочку, вспомнил о значимости сегодняшнего дня. «Так можно проспать всё на свете», – подумал я, и вскочив с кровати вышел на кухню.

Али там не было. Быстро оделся и выбежал на улицу. Мороз защекотал в носу. Приветливо виляя хвостом, ко мне подбежала соседская собака по кличке Рекс. Чтобы не замерзнуть, я стал  баловаться с ней, она подпрыгнула мне на плечо и свалила с ног. Неизвестно откуда появилась Алёнка, отогнала собаку и сама оседлала меня. Я сбросил её с себя и оказался на ней.

–Ну что, попалась? – смеясь, спросил её.

Аля не сдавалась, пыталась натереть мне лицо снегом. Изловчившись, поймал её руки. Наши лица оказались рядом.

– У нас будет малыш, – прошептала она и, смущаясь, спрятала лицо за моё плечо. Я не поверил ушам своим. Мне показалось, что эти слова донеслись откуда-то издалека.

– Что ты сказала? – волнуясь, переспросил я.

– Ты будешь папой.

– Правда?!

– Да, скоро нас будет трое.

– Ты не шутишь?!

– Нет, уже два месяца.

– Почему молчала?!

– Стеснялась…

– Разве этого стесняются, глупенькая?! Ты у меня молодчина! Ура! Я стану отцом!

Я вскочил и стал, приплясывая вокруг неё, кричать во всю мощь горла:

– Да здравствует Алёнка! Слава ей!..

За мной с лаем носился Рекс. Мы подняли такой шум, что прибежала соседка, жена завхоза школы Михаила Ивановича.

Увидав лежащую на снегу Алю, вприпрыжку скачущих вокруг неё меня и Рекса, тётя Поля застыла на месте. Глаза её, казалось, вот-вот выскочат из орбит. 

Никто на неё не обращал внимания.

– Что случилось, скажете, наконец, или нет? – возмутилась она.

Я подбежал к тёте Поле и, поцеловав её в обе щечки, сказал:

– С наступающим вас Новым годом! Будьте здоровы и счастливы!

– И всё?! – спросила удивлённо соседка. – И из-за этого такой шум?

– Конечно. А что, мало?

– Фу ты! Напугали как. Ну и молодежь! Силы вам девать некуда, вот что я вам скажу. – Удовлетворив своё любопытство, тётя Поля махнула на нас рукой и удалилась восвояси.

Подняв Алю на руки, я внёс её в дом и бережно положил на диван. Мы стали мечтать о будущем, виделось оно нам светлым и радужным.

А пока же нам предстояло проводить старый год, в котором мы стали мужем и женой, встретить новый, в котором в нашем доме должен появиться  крошечный гость.

Принялись за генеральную уборку. До блеска надраили пол. Всё отжившее и принадлежавшее прошлому выбросили вместе с пылью. К Новому году полагается приходить во всём чистом, смыв с себя под струями душа то, что нельзя нести за черту во времени, рассечённом звонким ударом курантов. Так и дом должен сиять чистотой в первый день этой, будто заново начинающейся жизни.

Эта уборка приобрела для нас какой-то ритуальный смысл. К вечеру всё блестело.

Для встречи Нового  года накрыли стол. Не было приёмника. Как быть? Я пошёл к Михаилу Ивановичу, надеясь хотя бы на денёк одолжить репродуктор. Кроме наушников ничего не нашлось. Но и это было воспринято как удача. Я поместил наушники в глубокую металлическую миску, чем увеличил силу их звучания.

Новый год уже летел над странами и континентами. Человечество планеты провожало старый год, принося ему благодарность  за счастливые дни, и встречало новый с надеждой на будущее.

А тут, в небольшом домике на краю села, тесно прижавшись друг к другу, сидели мы. Нам было очень приятно сидеть вот так, молча.

Минутная и часовая стрелки часов приблизились к двенадцати. И вот они застыли, слившись воедино. Из наушников зазвучало новогоднее поздравление. Аля, сделав реверанс, пригласила меня к столу. Открыли шампанское и разлили в фужеры. Голос диктора смолк, и в комнату ворвался звон курантов.

– С Новым годом, дорогая!

– С Новым годом, любимый!

…Маленькое бра рассеивало по комнате слабый розовый свет. Мы лежали молча, каждый думал о чём-то своём. За стеной завывала вьюга.

–Ты не спишь? – тихо спросила Аля.

– Нет, – тотчас шепотом ответил я. – Разве можно спать в такую ночь? Ты послушай, о чём поёт снежная вьюга? Мне кажется, она ищет что-то, ищет давно, но не может найти. Ты знаешь, что я подумал?

– Что?

– Может быть, злая сила когда-то отняла у неё любовь? И вот уже много тысячелетий подряд ветер носится по планете и ищет свою дорогую утрату. Слышишь завыванье? Это, наверное, ветер устал и плачет от отчаяния. Но это ненадолго. Он стихнет, чуть отдохнёт, а потом вновь понесётся над землёй. И так будет продолжаться вечно, пока существует наша планета Земля. Вселенная. Вечный поиск утраченного. Поиск этот бесплодный, но в нём есть что-то величественное. Ветер счастлив уже тем, что он верит, надеется, ищет.

– Хочешь, я скажу тебе старую-престарую истину, – спросила Аля.

– Говори. – Я провёл рукой по её щеке.

– Если люди любят вот так, как мы… им ничего не страшно.

– Да, – шепотом согласился я.

Праздничная радиопрограмма продолжалась. Поздравления сменялись концертами. Звучали вальсы, негритянские диксиленды, однообразные металлические твисты, тягучие восточные мелодии.

Новый год шагал по планете. В Новом году всё новое. Снег, что искрится сейчас за окном – это новый, неповторимый снег: весна, которая вскоре придёт, – это новая, неповторимая, единственная в своём роде весна.

    Описанный в рассказе день, считаю самым запоминающимся в своей жизни. 

Жаль, что вернуть его  нельзя.

Но я счастлив уже тем, что он был в моей жизни.

Спасибо судьбе за столь щедрый подарок!

 

Нариман  Искандаров,

                                                                                   г. Наманган.