АНАТОЛИЙ ДОБРОВИЧ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, ФРЕЙД (мысли при чтении труда «Этот человек Моисей»)

Первого сентября 1939 гитлеровские войска вторгаются в Польшу. Геноцид европейских евреев давно набрал обороты. Тем временем, в Лондоне, спасенный благодарными пациентами от Гитлера, постаревший и тяжело больной Зигмунд Фрейд готовит к печати свой труд «Этот человек Моисей». Труд сенсационный. Согласно изысканиям отца психоанализа, Моисей был египтянином, а вовсе не евреем. И погиб, растерзанный еврейским народом – тем самым народом, который был выведен им из рабства.

Удивительно, как, загипнотизированные именем, мы перестаем вдаваться в ход мыслей прославленного человека. Вообразим себе следующее умопостроение: «а) Я убежден, что Моисей был египтянином. б) Посмотрим, что может свидетельствовать в пользу этого. в) Обратим внимание на следующие факты», и т.д. Но именно так — с пренебрежением к логике (т.е. на основе предубеждения ) — строится подход Фрейда к фигуре Моисея. По всей вероятности, в глазах венского целителя, то, что говорил или делал Моисей, совершенно «не согласуется» с еврейским происхождением этого вождя и пророка.

А значит, надо пересмотреть всё библейское сказание. «Мозе», как выясняется, – весьма распространенное у тогдашних египтян имя. История со спасенным в корзине еврейским младенцем, которого нашла и воспитала дочь фараона, — не более чем версия типичных для того времени мифов о происхождении героя. К тому же, согласно психоанализу, под «Нилом», из которого была вытащена корзина, зашифрованы околоплодные воды, а «корзина» – это матка. Далее: идея монотеизма, озарившая египетского придворного Мозе, имеет корни вовсе не в иудейском вероучении, а в культе единого бога-солнца Атона. Далее: полудикие евреи, нашедшие прибежище в Египте, показались Мозе наиболее подходящей массой для передачи им культа Атона (в то время как для прочего египетского населения этот культ уже объявили опасной ересью). Наконец, выведение сего народца из Египта соответствовало, прежде всего, стремлению Мозе досадить новому фараону. Не исключено также, что Моисей и Эхнатон, насаждавший до этого культ Атона в Египте, вообще «одно лицо». А то, что евреи убили человека, взявшего на себя миссию отца нации, ничуть не удивительно. Отцов убивают. Эдипов комплекс.

Вообще говоря, любая игра сильного интеллекта более или менее увлекательна. Но почему именно такая игра захватила великого аналитика? И как получилось, что он не подверг анализу собственный азарт — азарт «разоблачения» библейской легенды?

Заметим: этот глубокий знаток мифологии упускает из виду перекличку мифа о Моисее с другими еврейскими мифами, сходными в сюжетной основе. Кто такой Иосиф, если не фараонов царедворец из евреев, ставший благодетелем для собственного народа? Кто такая царица Эстер, спасительница нации, если не еврейская жена персидского владыки? Общность сюжетов в следующем: еврей, так или иначе достигший власти и влияния в стране иноплеменников, совершает шаги, избавляющие еврейский народ от духовной или физической гибели. (Заостряя мысль до шаржа: вообразим себе Лазаря Кагановича, заступившегося за евреев перед Сталиным… В народном предании Лазарь встал бы тогда в один ряд с Иосифом и Эстер).

Эта параллельность мифологических (исторических?) преданий даже не приходит в голову Фрейду. Но в таком случае, почему бы не предположить, что Иосиф тоже «на самом деле» египтянин, что и Эстер – персиянка? Просто по каким-то (заслуживающим исследования) причинам, они оказались благосклонны к еврейскому племени, за что и были причислены к нему в народном эпосе. Так уж сложилось…

Впрочем, куда интересней спросить: а для чего нужны подобные предположения?

Философствующий нервический юноша Отто Вейнингер (1880 – 1903), покончивший с собой, явно чувствовал себя женщиной (что ж, проблемы с половой идентификацией – не редкость). Но почему-то он связал этот факт со своим еврейством и приписал «бабью сущность» всем соплеменникам – в качестве «имманентной» характеристики. Величественный целитель человечества Зигмунд Фрейд подобных проблем, кажется, не имел (хотя в последнее время появляются и такие данные). Но тут речь о другой проблеме Фрейда, и, конечно, он не мог не проговориться на этот счет. Вот его проговорка. Он подчеркнуто и многократно отдает должное высокому культурному уровню древнего Египта, на фоне которого евреи – презренное племя пастухов-дикарей.

«Мерзостью» были пастухи в глазах египтян, — сообщает нам Библия в повествовании о Моисее. Похоже на то, что Фрейдом усвоен именно этот, «древнеегипетский» взгляд на евреев. Ему трудно допустить даже еврейское (авраамическое) первородство в монотеизме: Мозе, знаете ли, всего лишь «привил» евреям поклонение Атону, сложившееся в Египте. В самом деле, мог ли выделяться духовностью убогий пастух Авраам, праотец евреев?

Фрейд «бессознательно» возвеличивает духовность фараонова двора, блещущего властью, роскошью и утонченностью. Из этого следует, что сущность иудаизма осталась наглухо закрытой для знаменитого реформатора психологии. В этом он не был и не остался одиноким.

В рассуждениях многих известных библеистов (суммированных, например, Жаном Боттеро в 80-х годах прошлого века) духовный «примитивизм» кочевого племени авраамитов выступает как нечто само собой разумеющееся. «Грубая» и «суровая» пастушеская жизнь, оторванность тогдашних евреев от современной им цивилизации – все это выдвигается как аргумент в пользу того, что за их монотеистической верой скрывалась всего лишь верность своему племенному богу, которого они высокомерно возносили над богами других племен. А чего еще ждать от кочевников?

Между тем, феномен Авраама и его потомков примечателен как раз тем, что из поклонения единому Богу, причем, невидимому и не подлежащему изображению (представлению в форме идола ), вытекали нравственные принципы этих людей, в частности, — принятый у них запрет на человеческие жертвоприношения. А ведь это – подлинный переворот в миропонимании! Если, в порядке мысленного эксперимента, сопоставить сообщество этих «темных кочевников» с сообществом майя, создавшим изысканную и неповторимую культуру, но практиковавшим ритуальные убийства, то стоит задуматься: что именно мы понимаем под «духовностью»?

А теперь позволим себе суждения более рискованные, хотя и не лишенные оснований.

Классический продукт австро-венгерской империи, Зигмунд Фрейд по праву сознавал себя членом ее интеллектуальной элиты. В этой позиции естественно было противопоставлять себя низовому еврейству — всем этим торговцам, ремесленникам, ресторанным музыкантам и прочим прихожанам местных синагог. Правда, он неизменно подчеркивал свое еврейское происхождение. Но ему было важно показать, что полет его творческого ума и его культурный кругозор не сковываются никакими национальными предрассудками.

Он понимал, что своим трудом о Моисее подрывает основы иудейской самоидентификации. Он видел, что творят с евреями нацисты, — да и сам испытал унижения, гонения. Но ведь «истина дороже». Вот, дескать, — я еврей, а во имя науки отхожу от еврейских преданий, «исказивших» историческую действительность. Иными словами, есть евреи и евреи. Прошу не путать. (Гитлер путает, но что науке до гитлеров?).

З. Фрейд, в чьей последней (лондонской) квартире все поверхности были уставлены образчиками древнеегипетского, древнегреческого и древнеримского искусства, безусловно, принадлежал к носителям европейского аристократического сознания. Еврею неоткуда почерпнуть подобное сознание, кроме как из традиций и вкусов местной аристократии, изредка допускающей безродных обладателей таланта в свой обособленный круг. Да что Фрейд! Вчитывались ли вы в дневники Теодора Герцля? Это был человек с культурой и психологией немца – более того: родовитого и именитого немца, которого низовое еврейство скорее тяготило. Таким же предстает в своих дневниках и выдающийся немецкий политик-еврей Вальтер Ратенау.

Уместно упомянуть здесь также о культуре и психологии русского дворянства. Именно переняв ее, секулярные евреи России становились знатоками и авторами русской поэзии, критики, театральной традиции, философии. Но также сионистами типа Жаботинского! Как знать, может быть, трепетное отношение просвещенного дворянина к русскому народу дало Владимиру Евгеньевичу образец того, как отнестись к народу собственному, а еще — подтолкнуло его к формированию идеи национального достоинства, вообще, о какой бы нации не зашла речь.

Быть «в рядах» аристократов, как видим, вовсе не означает отрекаться от низовых слоев своего народа. Автору этих строк представляется, что глубинный аристократизм собственно иудейского миропонимания и «духопонимания» чудовищным образом завален веками защитного религиозного конформизма и местечковой обывательщины. Взять хоть экстравагантные заявления «духовного лидера» сефардов, известного талмудиста Овадии Йосефа: не так давно он обозвал «ослами» всех преподавателей светских школ. Со всеми их «ненужными» науками. Нашей стране необходима аристократия — притом, своя, а не чуждая, и, конечно, духовная, а не клерикальная или сословная. Для свободно читающих на иврите круг израильских интеллектуалов-«аристократов» (вчерашних и сегодняшних) достаточно четко очерчен.

Что до читающих, в основном, по-русски, то и им есть с чем познакомиться. Прозвучал призыв израильтянина В. Свечинского (известного «узника Сиона») «вернуться в Историю», т.е. оценить Нагорную проповедь с позиций преемственности христианства по отношению к иудаизму. Сформулировано требование израильтянина
В. Слуцкого методологически отсечь иудейство от любой формы язычества (в том числе, доморощенного, с виду «иудейского» — вроде талисманов, освященных праведником). Израильтянка Лиора Зив-Ами (псевдоним) стремится вернуть иудаизму статус цивилизационной «оси» человечества. Всё это выражает отнюдь не пренебрежение тем «пастушеским» монотеизмом, который столь невысоко ставил З. Фрейд, а напротив! Речь идет о возврате к нравственным основам собственно иудейского мировосприятия.

Но задача этой заметки — не в том, чтобы показать несостоятельность суждений Фрейда о Моше. Она очевидна. Разумеется, без фигуры Моше иудаизм перестает быть жемчужиной человеческого духа, сводясь к байкам или бредням некоего малого народа. Да ведь это всего лишь сотрясение воздуха! Пусть подобные спекуляции радостно подхватывают юдофобы; никто из серьезных читателей Библии, будь то иудей или христианин, не почувствует себя «переубежденным» даже таким суггестивным мыслителем, как Фрейд.

Задача заметки в другом: разглядеть, что делает галут с человеком . Даже с гениальным человеком. Безусловно, порядочным. Безусловно, ставящим истину (как он ее понимает) выше конъюнктурных моментов.

Вот в чем главный урок его сочинения о Моисее. Не беда презирать или даже ненавидеть родину. Беда – не иметь ее.